Появление коронавируса на нашем горизонте внесло большие изменения в бытовую жизнь и породило новые словосочетания и явления, которые с нами могут оставаться надолго. Социальное дистанцирование, масочный режим и целый ряд немыслимых до недавних пор ограничительных мер оставили неизгладимый отпечаток в сознании многих и отныне определяют наш способ выстраивания коммуникации. С конца марта этого года Москва окунулась в новое измерение, в котором, казалось бы, мало места для социальных связей в привычном смысле. Беспощадный вирус навязал нам свои, не способствующие близкому контакту с другими людьми условия, а мэрия Москвы установила электронный пропускной режим и жесткие правила поведения, несоблюдение которых могло повлечь за собой штрафы.

Весна наступила в момент, когда с улиц пропали толпы торопливых горожан. Разрешались всего лишь короткие походы в ближайший магазин и по другим особым нуждам, в то время как безобидные прогулки внезапно попали под запрет. Москва, которая раньше не спала круглые сутки, словно заснула, превратившись в небывало тихое местечко. Правда, не все подчинялись этому ритму в полную меру, зачатки прежней жизни в новом облике все же оставались. Одни опасность вируса отрицали, другим не сиделось дома, а кто-то не прекращал работу. Прогулки в "чумное" время по московским улицам можно смело назвать экзистенциальным переживанием, а то и испытанием в условиях приближённого дистанцирования. Общество разобщено — это не новое явление. Сам вирус, но и формы электронного контроля за гражданами вносят дополнительный разлад. Но просвет все же есть.

Об авторе

Утэ Вайнманн изучала политологию, пишет как журналистка о текущих политических и общественных темах и занимается исследованиями в различных общественных сферах. Как фотограф она документирует протестную активность в Москве и повседневность на улицах большого города.